к предыдущей странице 

  Умер  Толстой неожиданно.  Чувство потери  было  всеобщим,  но  было  и

сознание того,  что  его  творчеству суждена долгая  жизнь.  В  военную пору

Алексей Николаевич однажды посоветовал мне попробовать свои силы в  басенном

жанре.

     - Тебе лучше всего удаются стихи,  в которых ты идешь от фольклора,  от

народного юмора. Не начать ли тебе писать басни? - посоветовал мне Толстой.

     Честно  говоря,  аллегорическая  поэзия  представлялась  мне  чем-то  в

достаточной степени архаичным.  Затем  произошло следующее.  Страна отмечала

юбилей Крылова.  По радио,  с подмостков эстрады, с газетных страниц звучали

гениальные крыловские творения.  Они заражали людей смехом, рождая в сердцах

радость,  гнев,  иронию, сарказм... Видимо, и в число Крыловского юбилейного

комитета я попал по рекомендации Алексея Толстого.

     Часто с благодарностью думаю я о его проницательности - он сумел в моих

стихах для  детей разглядеть басенное начало и  подсказать мне  новую верную

жанровую дорогу.

     В числе первых напечатанных басен были "Слон-живописец", "Две подруги",

"Дальновидная Сорока"  и  некоторые  другие.  Читательский успех  "Зайца  во

хмелю"  и  "Лисы  и  Бобра"  во  многом определил судьбу этого  незаслуженно

забытого жанра.  Правда,  на  первых порах мне  не  раз приходилось слышать:

"Время аллегорий прошло.  Этот  жанр устарел.  Зачем его  возрождать?  Басня

сегодня  никому  не  нужна!"  Однако  сама  жизнь  доказала  обратное.  Меня

поддержала газета "Правда": она стала публиковать мои басни, как бы открывая

дорогу этому жанру.  Басня звучала по радио и  с  эстрады в исполнении Игоря

Ильинского и других артистов - мастеров художественного слова. Обнаружилось,

что  у  нее  есть немало поклонников,  что  авторы басен живут и  работают в

разных концах страны, нуждаются в поощрении и признании.

     Правда,  во  внезапно  хлынувшем на  страницы периодики басенном потоке

было много издержек;  иные сочинители, пользуясь аллегорическими средствами,

с  завидной  легкостью очеловечивая животных  и  предметы,  заставляли своих

"героев" блеять,  мычать и  кудахтать по  самому ничтожному поводу,  -  вели

наивный нравоучительный разговор,  сводя  его  в  конечном итоге  к  убогому

морализаторству, поверхностной дидактике.

     Такого рода просчеты тоже были поучительными.  Я понял на практике, что

басня отнюдь не  фельетон,  что  сама по  себе басенная форма еще  ничего не

решает,  ибо  нужны  художественные  поиски,  открытия.  Надо  сказать,  что

простота,  лаконичность,  сюжет,  юмор не даются баснописцу легко.  Басенный

хлеб приходится добывать на ниве в поте лица своего.

     Здесь  уместно  вспомнить  размышления  Белинского  о  баснях  Крылова.

Крылов,  по  мнению  Белинского,  создал  сокровищницу практического смысла,

остроумия,   юмора,   разговорного   языка,   отличающуюся   простодушием  и

народностью.  В знаменитой статье Белинский писал:  "Да,  народность в поэме

есть  такой же  талант,  как  и  способность творчества.  Если надо родиться

поэтом  -  то  надо  и  родиться народным,  чтобы  выразить своею  личностью

характеристические  свойства  своих  соотечественников...   Народным  делает

человека его натура".  Но Белинский,  как известно,  яростно выступал против

подделок под народность,  говоря,  что усиленное и  нарочитое желание любыми

средствами казаться народным есть первый признак отсутствия способности быть

народным.

     Жизнь жанра можно сопоставить с жизнью человека.  Жанр,  как и человек,

переживает  золотую  пору  детства.  Время  молодости.  Прекрасной зрелости.

Наступает старость,  приходит смерть.  Не так ли угас жанр оды и  мадригала?

Однако жанр в отличие от человека обладает способностью и к возрождению. Для

этого  должны,  видимо,  возникнуть соответствующие условия.  Крылов столько

сделал в  сфере басни,  что  многие считали ее  возможности исчерпанными.  У

Крылова были предшественники и  последователи.  Но  имя  Крылова затмило все

имена.  Работа Демьяна Бедного дала  басне  новую силу,  сделав ее  острым и

действенным оружием в  руках  народа.  Недаром Демьян  Бедный в  свое  время

писал:

                Как можно басне умереть?

                С народным творчеством она в родстве немалом.

                И это я имел в виду,

                Когда в двенадцатом году,

                Ища кратчайшие пути к народным массам,

                Им в баснях ненависть внушал к враждебным классам!

     Теперь,   говоря  об  истории  литературно-политической  сатиры  в   XX

столетии, мы не можем не вспомнить политических басен Демьяна Бедного.

     Я старался придать басне многогранность, обращаясь к различным сторонам

действительности.    Поэтому   приходилось   пристально   приглядываться   к

всевозможным житейским ситуациям,  высматривая в них то, что волнует многих,

что является в данное время типическим, носит обобщающий характер.

     Особенность  мышления  художника  такова,   что   какая-нибудь  деталь,

частность,  случайно  подслушанный диалог  могут  неожиданно  возбудить  его

фантазию, подсказать тему и сюжет будущего произведения.

     Сюжет басни "Тихий водоем" родился у меня во время осенней охоты.  Сидя

на вечерней зорьке в шалашике и прислушиваясь к доносящимся до меня по ветру

из ближней деревни мычанию коров, щелканью пастушечьего кнута и лаю собак, я

почему-то представил себе дикую кряковую утку,  нашедшую себе приют в  стаде

домашних уток. Зачем ей лететь в далекие края, рисковать в пути жизнью, если

она может присоединиться к  своим сородичам -  домашним уткам -  и спокойно,

сытно жить среди них возле тихого водоема,  подумал я. Так родилась басня, в

которой я хотел обличить самоуспокоенность иных моих собратьев по перу.

     Пес-попрошайка,  постоянный  гость  одного  из  ресторанов Кисловодска,

откликнулся на кличку "Шарик" и  подошел к моему столу за подачкой,  а через

минуту повернул голову к  другому столику,  откликнувшись на  брошенное ему:

"Бобик!"  Этот  маленький факт  позволил мне  написать басню "Шарик-Бобик" о

людях без гордости и самолюбия,  не желающих честно трудиться,  промышляющих

подачками.

     Писателю необходимо живое общение с читателями.  Писатель не может жить

вне  общения с  тем,  для  кого  он  творит.  Советский читатель -  читатель

особенный.  Он  не только ревностно следит за судьбой и  творчеством любимых

писателей,   но,   читая  книги,   весьма  охотно  откликается  на   просьбу

издательства сообщить свое мнение о  прочитанном произведении,  сам  нередко

вступает в  переписку с  автором  книги,  радуется его  успехам,  огорчается

неудачей,   советует,  подсказывает,  делится  личными  переживаниями.  Иные

читательские письма также  подсказывали мне  тему  или  сюжет той  или  иной

басни.  Так, например, одно из читательских писем подсказало мне сюжет басни

"Лев и ярлык"...

     В  работе над  басней меня  воодушевляло и  то,  что  басни  мои  стали

переводиться на языки народов нашей страны, что у них появились превосходные

художники-иллюстраторы,  что  также  было  возрождением давней отечественной

традиции.   Нельзя  было  не  восхищаться  работами  К.Ротова,   Евг.Рачева,

А.Каневского,  Кукрыниксов,  А.Лаптева,  М.Митурича.  Каждый  из  художников

создавал свой особый басенный мир,  опираясь,  разумеется,  на  литературные

образы.

     Мало-помалу в  широком басенном потоке стала просматриваться и глубина.

Появились  запоминающиеся  произведения.  Превосходно  потрудились  сатирики

Украины, Армении. В Белоруссии басни писал веселый и мудрый Кондрат Крапива,

чья  сатира  получила  всесоюзное звучание.  Все  разговоры,  что  басня  не

созвучна современности,  что она отдает архаикой, были начисто сняты. Думаю,

что сам по себе жанр обладает способностью получать новое наполнение.

     Каждому автору приятно увидеть свой труд любовно и  со вкусом изданным.

Мне  пришлось испытать волнующее чувство глубокой признательности,  когда  я

получил   небольшую  иллюстрированную  книжечку,   выпущенную  издательством

"Гутенберг" в Тегеране.  Мою басню "Лев и ярлык" перевела на персидский язык

студентка факультета русского языка Высшей школы по  подготовке переводчиков

- Жале  Назирфард  под  руководством декана  факультета Искандера Забихияна.

Басня была сопровождена предисловием и  послесловием,  воспроизведен русский

оригинал,   дан   подстрочный  перевод,   а   также   стихотворный  пересказ

произведения.

     Язык басенных образов исключительно доходчив -  его принимают буквально

все.  Об этом,  в частности,  пишет мне г-н Нисимото Сиодзи, переводчик моих

басен на японский язык.

     Басни - значительная полоса в моей литературной биографии. Они дали мне

возможность выхода ко взрослому читателю.

     Острая политическая карикатура,  вызывающая смех и  гнев в адрес врага,

всегда  была  на  вооружении  нашей  армии  и  народа.  Известно,  что  жанр

политической сатиры требует от художника и поэта максимальной оперативности,

понимания  международной  обстановки  и   актуальных  задач   нашей  внешней

политики, остроты и дипломатического такта.

     Советская  политическая  сатира,   отличающаяся  идейностью  и  высоким

профессиональным   мастерством,    давно    получила   всеобщее   признание.

Каждодневный большой и  упорный труд деятелей искусства и  литературы в этом

жанре можно сравнить с  трудом рабочего на заводе,  крестьянина на колхозной

ниве,  ученого в  лаборатории -  это труд,  направленный на укрепление наших

позиций, на утверждение наших идеалов.

     Зарубежным вдохновителям "холодной  войны",  агрессорам и  реакционерам

всех  мастей  противостоят могучие миролюбивые силы  во  главе  с  Советским

Союзом,   великая  солидарность  народов  пяти   континентов,   отстаивающих

благородное дело мира, свободы и безопасности.

     Рассчитанная  на   массового   читателя   политическая  карикатура   на

международную тему  должна  быть  решена в  рисунке и  в  сопровождающей его

подписи просто, ясно, доходчиво. Удачное сочетание рисунка и подписи под ним

- гарантия успеха сатиры.

                        Они дошли до стен рейхстага,

                        Друзья: боец и командир.

                        И стены были им бумагой

                        Для первых подписей за мир!

                        Чтоб в мире дело мира крепло

                        И чтоб нигде и никогда

                        Не превращались в груды пепла

                        Сады, деревни, города, -

                        Народы мира без поблажки

                        Сегодня сообща должны

                        Держать в смирительной рубашке

                        Всех поджигателей войны!

ПРОДОЛЖЕНИЕ